Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Конференция
  
  "Сословные и социокультурные трансформации населения Азиатской России (XVII - начало XX века)".
  
  Тезисы выступлений.
  
  Новосибирский Академгородок,
  25-26 августа 2014 года.

  Интеграция мусульманского этнорегиона Степного края в состав империи в основе своей была явлением сложносоставным, совокупностью мероприятий по инкорпорированию в экономическое, политическое, правовое поле российско-имперской структуры. Политика по созданию "культурно-цивилизационной скрепы" придавала образовательному аспекту интеграции особенную значимость, поскольку административные структуры, реализовывавшие ее, по сути, отвечали за внедрения строго определенной модели управления "идеологически важным" элементом имперской структуры - подрастающим поколением мусульман-подданных Российской империи. И получить право на реализацию модели определенным министерством означало получить возможность успешного осуществления задач интеграции в той сфере, за которую отвечала та или иная управленческая структура. В сферу управления Степным генерал-губернаторством были включены Министерство внутренних дел, Военное министерство, Министерство народного просвещения. Ввиду стремления занять более выигрышные позиции для выполнения своих непосредственных задач указанные министерства подвергали обстоятельному обсуждению любой вопрос, связанный с образованием мусульман Степного края, на Особых межведомственных совещаниях. Изучение ряда указанных заседаний 80-х гг. XIX - начала XX в. позволило раскрыть содержание подходов обозначенных министерств в деле образования казахского населения, понимания административными структурами места и роли мусульманской школы в комплексе мер по интеграции рассматриваемого этнорегиона.
  Ключевым являлся вопрос о ведомственном подчинении, заложивший крепкое основание для полемики среди министерств на протяжении нескольких десятилетий. Не итоговым решением, а отправной точкой в поиске оптимальной, с точки зрения создания действенного контроля и устойчивых взаимосвязей по вертикали "центр-окраины", явилось постановление Государственного Совета от 20 ноября 1874 г. "О передаче в ведение Министерства Народного Просвещения башкирских, киргизских и татарских школ разных наименований". "Закон 1874 г." явился своеобразным "поворотным моментом" в истории управления мусульманскими учебными заведениями, поскольку в борьбе за реализацию лучшей модели каждой из сторон раскрывалось идейное содержание управленческих стратегий. С внешней стороны оценки внедрения "закона 1874 г." на практике (а фактическое отсутствие перехода мусульманских школ в ведение МНП), очевидным формулируется вывод о бездействии как итоговом результате, а значит, неспособности реализовать "закон 1874 г.". Однако обращение к аргументации Министерства ВД и обосновывание позиции "сдерживания перехода" мусульманских школ под ведомство МНП с опорой на данные ВМ - вместе позволяют охарактеризовать комплекс указанных мероприятий как приостановку с целью просчитать последствия и эффект разрастания угрозы дезинтеграции.
  Важно отметить, что видение министерствами ВД (и ВМ) и НП мусульманской школы в русле политики сохранения целостности имперской структуры было различным, а реализация одним направлением своей модели подразумевала исключение возможности другим осуществления управленческие мероприятия в образовательной сфере. Доказательством тому служат концепции содержания образовательных программ в мусульманских школах Степного генерал-губернаторства. МВД справедливо полагало, что любое вмешательство имперских структур будет являться провокацией мусульманской образованной общественности к конфликтогенным реакциям и повлечет усиление внешнеполитических связей мусульманских общин Российской империи. В связи с этим, опасения порождали осторожную тактику сохранения status quo до того, как будут просчитаны и подготовлены всевозможные контрудары (в подтверждение тому - сведения во всеподданнейших отчетах военных губернаторов Акмолинской и Семипалатинской областей о преступлениях, связанных с религиозной нетерпимостью, а также пристальное внимание активности мулл, их национальной принадлежности и подданству). Вследствие чего отмечается, что на тенденцию решительного вмешательства МНП МВД отвечало блокирующими мерами, заменяя внедрение законодательных норм (в данном случае "закона 1874 г.") предварительными наблюдениями.
  Разные, но равновеликие задачи министерств (МВД и ВМ: не допустить выпадения региона на фоне внешнеполитических угроз со стороны менявшегося мусульманского мира и создание крепкой площадки для уверенной политики в Туркестане, и как следствие - усиленное внимание присутствию "заграничного" влияния; МНП: объединение этнорегионов с помощью культурно-языкового единообразия при сохранении этноконфессионального своеобразия, поэтому все нововведения, связанные с модернизацией управления и изменением образовательных программ МНП должно было "перехватывать", придавая им "российско-имперскую специфику") сталкивались именно в проблеме (не-)допустимости вмешательства в сферу образовательной деятельности, доказавшей свою значимость в выработке оптимальной модели управления этнорегионами на примере Степного края.
  Таким образом, подход МВД был основан на совокупности действий сдерживающего характера, основой которых были данные об усилении "фанатизма" (по существу - стремлении национальной мусульманской элиты перехватить инициативу в реформировании школы, придав процессу трансформации аутентичный этноконфессиональный характер). И внешняя приостановка отнюдь не являлась свидетельством поверхностного подхода, напротив, в своем основании мероприятия МВД опирались на доказательства о факторе усиления "внешней угрозы", росте религиозной активности и самостоятельности мусульманской образованной общественности, стремившейся совершить действие на опережение, стратегически уместное и идеологически продуманное (последнее вылилось в создание джадидистских школ).