Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

 

Тезисы выступления на всероссийской (с международным участием) научной конференции:
Сословные и социокультурные трансформации населения Азиатской России (XVII - начало XX века)
Новосибирск, 25-26 августа 2014

Игнаткин Павел Сергеевич
Новосибирский государственный университет

Классификация политико-правового статуса сибирских аборигенов
в политическом языке Московской Руси XVI-XVII вв.

  Классификация коренных народов Сибири по политическому принципу, в основе которой лежало выявление правового статуса автохтонных сибирских сообществ и указание на степень зависимости их от России, выполняла ключевую роль в их идентификации в Московской Руси XVI-XVII вв. Градация сибирских аборигенов по занимаемому ими положению по отношению к России в первую очередь обеспечивала практическую информацию, осведомляя местную и центральную власть о степени лояльности тех или иных этногруппировок из их числа. Набор дискурсивных инструментов, при помощи которых реализовывалось описание политико-правового статуса сибирских аборигенов, был весьма широким. Со временем его состав усложнялся новыми маркерами и речевыми конструкциями. Попытки целостно проанализировать языковые механизмы описания и классификации политико-правового статуса коренных народов Сибири в историографии до сих пор не предпринимались.
  При описании политико-правового положения коренных народов Сибири русские в первую очередь концентрировали внимание на трёх основных позициях: 1) указывали на прочное подчинение аборигенов властям, 2) отмечали состояния их измены и выхода из повиновения русским, 3) маркировали состояние полной не подчинённости и враждебной настроенности к русским.
  Состояния подданства и лояльности аборигенов Сибири к московской власти передавалось в русском политическом дискурсе значительным количеством способов. Раньше всего, с конца XV в., подчиненность стали описывать через указание на принадлежность "великому государю" - собственнику территории и населения Российского государства, употребляя притяжательное местоимение "наши": "наша земля", "наша вотчина" "наши ясачные люди" и др. В XVI в. подчиненные России сибирские народы стали также маркировать социополитонимом "данные". Но самым распространенным маркером для обозначения подданства "сибирских людей" являлся соционим "ясачные", вошедший в оборот в конце XVI в. и полностью вытеснивший маркер "данные". Данное обстоятельство объясняется изменением степени интегрированности сибирских аборигенов в состав России, произошедшим к этому времени: после похода Ермака началась масштабная целенаправленная колонизация Зауралья Москвой, приведшая к включению ранее лишь формально зависимых аборигенов Северо-Западной Сибири в состав России с превращением их в окончательно подданных. С середины XVII в., чаще всего в дипломатической риторике, сибирские "ясачные" народы также обозначали "подданными". Надежность и прочная лояльность с конца XVII - начала XVIII в. передавались словами "староплатежные", "верные".
  В последней четверти XVII в., опять же в основном в дипломатической документации (с целью идеологического обоснования законности на права собственности сибирской территорией и населявшими ее аборигенами), распространились речевые конструкции, подчеркивавшие безусловную политическую подчиненность аборигенного населения Москве. Акцент ставился на давности и исконности нахождения сибирских народов в составе России: всячески ("искони вечные государьские ясашные холопи" и др.).
  Отдельные специфические слова использовались для обозначения тех сибирских народов, уже подчиненных русской власти, которые временно вышли из под ее контроля. Отказ от выплаты ясака, военное сопротивление, набеги, убийства русских людей - все это котировалось Москвой как государственная измена, предательство перед лицом центральной власти. Эти состояния передавались словами "изменники", "воры", "непослушники", известными в делопроизводственных материалах, посвященных русско-аборигенным взаимоотношениям в Сибири уже с конца XVI в. Кроме этих маркеров, в XVII в. также иногда также употребляли сходные по значению слова - "ослушники" и "обманшики". Особо отметим тот факт, что маркеры "непослушник" и "вор" также использовали и по отношению к совершенно не подчиненным сибирским этногруппировкам, осуществлявшим антирусскую деятельность.
  Коренные сибирские этносы, еще на завоеванные, не объясаченные и не включенные (даже формально) в состав России, маркировались словами "вольные", "немирные", "неясачные". Они вошли в политический язык Московской Руси в разное время и отличались семантическими оттенками.
  С конца XVI в. для обозначения полной неподчиненности сибирских народов России употреблялось слово "вольные". Но на протяжении всего изучаемого времени его применяли редко.
  Самым характерным и типичным маркером для политического языка Московской Руси, передававшим значение полной независимости, выполняло слово "немирные", впервые введенное в оборот в российско-сибирский политико-правовой дискурс вначале XVII в. Одновременно со значением "независимость" оно также передавало смысл "враждебно настроенные" и "оказывающие сопротивление". Во всех контекстах "немирными" назывались только те этносы, которые русские признавали находящимися за пределами границ Русского государства, независимыми и самостоятельными от воли Москвы, а также враждебно настроенными по отношению к русским. Особенности инкорпорации аборигенов Западной Сибири (татары, манси, ханты, ненцы, селькупы) в состав Московской Руси, отличавшейся быстротой и относительной безболезненностью, в результате которой большинство из которых уже в конце XVI - начале XVII в. являлись объясаченными, лишали возможности (даже в случае их выхода из повиновения) рассматривать их как непокоренных. Поэтому "немирными" указанные народы никогда не обозначали.
  Маркер "неясачные", вошедший в оборот во второй четверти XVII в., использовался очень интенсивно. Но он употреблялся только по отношению к народам Восточной Сибири и Дальнего Востока. Как и в случае с маркером "немирные", к большинству народов Западной Сибири, достаточно прочно подчиненных уже к началу XVII в. слово "неясачные" не применялось.
  Все вышеизложенное позволяет утверждать, что вопросы политико-правового статуса аборигенов Сибири и проблема их идеологического перевода в российское подданство (в данном случае вербальными методами) занимал в политической культуре Московской Руси весьма значительное место, более глубокое, чем это зачастую представлялось в исследовательской литературе XIX-XX вв. В связи с этим можно даже констатировать наличие довольно сложных идеологических и философских принципов освоения географического и этнического пространства Сибири московской властью и существование продуманной разработки обоснования прав на ее территорию и население.

©  П.С. Игнаткин, 2014