Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Конференция
  
  "Сословные и социокультурные трансформации населения Азиатской России (XVII - начало XX века)".
  
  Тезисы выступлений.
  
  Новосибирский Академгородок,
  25-26 августа 2014 года.

  Тема переселенческого движения в отечественной историографии долгие годы рефлексировалась сквозь призму социально-политических и экономических факторов. Признавая важность названных составляющих, определивших миграционную активность населения Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв., приходится констатировать тот факт, что доминантное доверие исследователей вопроса исключительно статистическим данным, либо тиражируемым утверждениям о нерешённости аграрного вопроса в центре страны, значительно сужают горизонт видения историком существа вопроса во всех его ракурсах.
  При характеристике оформлявшейся в пореформенный период миграционной парадигмы невозможно игнорировать перемены, происходившие в сознании главного субъекта земледельческой колонизации восточных окраин империи - крестьянства.
  В этой связи, в качестве ключевого, определяющего содержание переселенческого процесса на всех его стадиях, может быть использовано понятие идентичность, в трактовке Э. Эриксона - субъективное ощущение тождества и целостности человека с окружающими объектами. При этом, формирование идентичности - длительный и дискретный процесс, итогом которого становится адаптация индивида к среде и миру.
  В процессе эскалации миграционных настроений в крестьянской среде Европейской России, складывались условия для структурирования кризиса идентичности. В крестьянском сознании, по определению Л. Леви-Брюля, "первобытном", кризисные ситуации оценивалось в высшей степени эмоционально, и понимались как коррозия принципа справедливости, что и являлось важнейшим признаком наступившего кризиса идентичности, вариантом преодоление которого, стала обширная практика переселений. Подготовленное к миграциям массовое сознание теперь уже было целиком и полностью расположено ответить на вызов харизматического лидера-новатора, принять как истину самую неправдоподобную и даже абсурдную информацию о регионе предстоящего вселения, в силу определённости перспективы - возвращения в привычную социальную матрицу.
   В точках миграционного исхода, эпицентр которых - чернозёмная Россия, уже с 80-х гг. XIX в. складываются максимально дискомфортные условия для ведения традиционного землепашества. Перенос хозяйственного комплекса и трансляция крестьянского образа жизни в сибирские условия, позволяли сохранить признаки принадлежности к крестьянству, способствовали преодолению кризис идентичности.
   В обстоятельствах длительного сосуществования со старожилами, выходцы из Европейской России при благоприятных условиях принимали не только модели адаптивного поведения, но и некоторые элементы мировоззренческой картины, становясь, в конечном счёте, сибиряками, носителями сибирской региональной идентичности, признаками которой являлись качества, формировавшиеся в сознании крестьянства Сибири в продолжение нескольких веков: понимание обособленности Сибири от России, следование проверенным опытом стратегиям экономического поведения, признание непреложными форм организации быта.
  В то же время, совместное сосуществование являлось и почвой для конфликтов, запускавших в действие механизмы кризиса идентичности, приводивших к появлению адаптивных барьеров и условий для дезадаптации мигрантов. Противоречия между старожилами (пионерами колонизации), олицетворяющими трудолюбие, рачительность, укорененность на новых землях и т.д., и вновь прибывшими в период массовой колонизации переселенцами, которые воспринимались как ленивые и алчные временщики, приводили к серьёзным конфликтам, инициирующим вкупе с хозяйственными неудачами обратные переселения и вынужденные ремиграции. При этом, старожилы инициировали идею ограничения подобных новоселов через становление сибирской автономии, подчас в самых невероятных вариантах. Один из путешественников XIX в. заметил: "Сибиряки, когда дело идет об их родине, всегда немного гасконцы". Важным амортизатором складывания общесибирской региональной идентичности, становилось увеличение масштабов переселений и включение в организацию переселенческого дела государственных структур. Помимо тривиальных задач урегулирования земельного вопроса в центре страны, власти в земледельческой колонизации усматривали и вариант распространения в Сибири идеологической задачи - реализации проекта большой русской нации, ставшего антиподом идеи сибирского регионализма.
  Таким образом, можно утверждать, что переселенческое движение в Сибирь стимулировало оформление не одного, а нескольких типов региональных идентичностей. Всё это не только осложняло процесс инкорпорации Сибири в общеимперский организм, но и приводило к своеобразному "выбросу" части населения за пределы контента сибирской региональной идентичности.