Новости

   Источники

   Исследования

   О проекте

   Ссылки

   @ Почта

• Конференция
  
  "Сословные и социокультурные трансформации населения Азиатской России (XVII - начало XX века)".
  
  Тезисы выступлений.
  
  Новосибирский Академгородок,
  25-26 августа 2014 года.

  Известно, что власть в крестьянском миру осуществляли дворохозяева, собирающиеся на сельский сход. Структуру общества, которая подразумевается этим фактом, можно назвать трехъярусной: 1) голосующие дворохозяева; 2) зависимые от них работники (не отделившиеся дети и т.п.); 3) иждивенцы (дети и старики). Все они так или иначе работают, но "политические права" (голос на сходе) имеют лишь те, кто несёт экономическую ответственность.
  Уточнение в это представление позволяют внести раскладочные приговоры. Развёрстка между членами общины спущенной на всё сельское общество суммы налогов - традиционная обязанность схода. Возьмём раскладочный приговор с. Уртама (волостного центра Томского уезда Томской губ.) за 1908 г. В приговоре чётко указано число "домохозяев, имеющих право голоса на сходе": 155 чел. Названо и общее число годных работников: 329. Однако число плательщиков, каждый из которых записан отдельной строкой - 291. За каждым плательщиком записана сумма налога, которую он обязан уплатить в течение года.
  Из этих данных уже очевидно, что есть люди, которые налоги платят, а на сходе не голосуют. Их много: 291 - 155 = 136. Почти столько же, сколько имеющих право голоса на сходе. Принцип соответствия политических прав и экономической ответственности поколеблен.
  Чем же различаются плательщики с правом голоса и безгласные плательщики? Предположение о "полугодных работниках" отпадает: 28 "малолетков" 15- и 16-летнего возраста здесь выписаны в отдельный список. Также отдельно учитываются 12 переселенцев ("разночинцев", по обычному томскому выражению) и 17 ссыльнопоселенцев ("крестьяне из ссыльных, пользующиеся угодьями").
  Остаётся попробовать выделить в обществе разные группы, исходя из перечня плательщиков. Для каждого из плательщиков показано число: годных работников, десятин посева, голов скота. Бросается в глаза, что 40 плательщиков не имеют за собой ни одного годного работника. То есть, все 329 годных работников расписаны на 251 плательщика; превышение составляет 78 человек. Эти 78 - те, кто записан за кем-то (за теми плательщиками, у кого значится 2, 3, 5 годных работников). Про них мы не знаем ничего, дажё имён. Очевидно, это люди хотя и перешагнувшие 16-летний рубеж (в отличие от малолетков, на них накладывают полный оклад), но не играющие никакой самостоятельной роли. Назовём их "безымянные работники".
  Интересна группа с противоположного края: 40 человек, платящих налоги и имеющих то или иное хозяйство (скот либо скот + пашня), но не имеющих годных работников. Возможные объяснения - это старики, хозяйство которых ведут родственники или батраки, либо женщины при малых детях (женщин в этом списке четыре).
  Обнаружение "хозяйственно неполноценных" плательщиков может стать ключом к разгадке, если их число достигнет 136. Попробуем поискать другие виды хозяйственно неполноценных плательщиков. Знаток пореформенной общины Л.И. Кучумова пишет, что право голоса на сходе ограничивалось для безземельных крестьян. Проверим этот признак Среди 291 плательщика есть 120 крестьян, за которым не числится ни одной десятины земли, хотя зачастую числятся лошади, коровы, овцы. Это разные люди; судя по фамильным кустам, здесь могли бы быть и взрослые дети или младшие братья, работающие в хозяйстве "большака" (например, они уже женаты, поэтому не записываются в "безымянные работники"), и старики (те, у кого нет ни одного годного работника). Могут быть батраки или промысловики: многие не имеющие земли не входят (судя по фамилиям) в семейные кусты. Значит, они или работают в чужом хозяйстве, или живут промысловым доходом. Возможность зарабатывать промыслами логично сочеталась бы со способом раскладки, принятым Уртамским обществом: много кладётся на душу (4,27 руб.) и мало - на хозяйственные признаки (овцы - по 10 коп., лошади и коровы - по 65 коп., десятины пашни - по 50 коп.).
  Как бы то ни было, обнаружение безземельных плательщиков нас не спасает. Считаем: 291-120=171. Это больше, чем число голосующих. Значит, голосуют не только те, за кем записана пашня. Попробуем учесть все признаки неполноценного хозяйства:
  есть годный работник, но нет хозяйства - 25 человек ("плательщики без хозяйства");
  есть годный работник, есть скот, но нет земли - 66 крестьян ("беспашенные плательщики");
  нет годных работников, но есть земля - 11 плательщиков ("старики-хозяева");
  нет годных работников, нет земли, но есть скот - 29 плательщиков, в т.ч. 4 женщины ("безземельные старики и вдовы").
  За вычетом всех перечисленных "хозяйственно неполноценных" групп остаётся 160 плательщиков, имеющих одного или более годных работников и землю. Это близко к числу имеющих право голоса (155), но всё-таки полного соответствия нет.
  Остаётся предположить, что эта нестыковка снимается субъективными обстоятельствами, не упомянутыми в приговоре. Таким образом, анализ только хозяйственной структуры не позволяет точно установить основание, по которому часть плательщиков отодвинута от голосования. Однако можно сделать некоторые несомненные выводы и некоторые вероятные предположения.
  Ясно, что трёхъярусная система неточна. Помимо иждивенцев, голосующих дворохозяев и зависимых работников, существует группа тех, кто ответственность по налогам несёт (в отличие от зависимых работников), имеет хозяйство (вероятно, беспашенное), но не голосует. Получается четырёхъярусная система. Особенно интересны здесь верхние две группы: обе они отвечают за налоги, но право голоса имеет только одна из них. Можно предположить, что это группа, имеющая полноценные земледельческие хозяйства. Если это предположение верно, то получается, что ответственность только за налоги не считается достаточной для получения права голоса на сходе. Это может иметь свою логику там, где действует круговая порука. В случае провала одного с уплатой налогов ему обязаны помочь все. Может быть, в таких условиях ответственность за уплату налога и не считалась таким же веским признаком самостоятельности крестьянина, как ответственность за собственное хозяйство, исключение несамостоятельных плательщиков из сельского самоуправления могло быть оправданным.
  Но введение единоличной ответственности по налоговым платежам существенно повысило роль именно "безгласных плательщиков". Как раз в начале века (с 1904 г. - в Европейской России, с 1907 г. - в Сибири) отменяется круговая порука. Это существенно увеличило ответственность, связанную с уплатой налогов отдельно взятым крестьянином. Обеспечивая выполнение общиной едва ли не самой тяжкой её задачи, каждый плательщик только сам теперь отвечает за уплату определённой ему суммы, только своим имуществом рискует в случае недоимки.
  Итак, у "безгласных плательщиков" появилась новая, существенно важная для их общины, обязанность. Однако расширение обязанностей не сочеталось с расширением прав: на сходе их голоса по-прежнему не учитывались. Следовательно, отмена круговой поруки создала противоречие между разделом прав и распределением обязанностей. Это создало объективную предпосылку для расширения круга участников системы крестьянского самоуправления, для уменьшения её элитарности и увеличения её демократизма.
  В свою очередь, отмена круговой поруки и требование единоличного учёта облагаемой базы крестьян были обусловлены уже очевидным расслоением крестьян в частности и плательщиков вообще. Для руководителей Минфина было ясно, что увеличение налогов должно происходить не равномерно, а за счёт богатых слоёв общества, вот почему так настойчиво ставился в начале XX в. вопрос о подоходном налоге. Взаимное влияние материального прогресса и политического развития в случае с общиной оказалось опосредовано государственным регулированием.