Вторая половина XIX – начало XX вв. стали этапом роста переселений на Алтай. Одновременно с законным переселением существовало и набирало обороты самовольное переселение. Именно под влиянием самовольных переселений правительство открыло Алтайский округ для переселенцев. Так, в 1865 г. администрация Кабинета начала выселение 30-ти семей, которые обратились с ходатайством о приписке по месту фактического проживания и получили такое разрешение. После этого Алтайское горное правление подняло вопрос еще о 4368 переселенцах, проживавших в округе без причисления [1]. В ответ на это 1865 г. был издан закон, разрешивший государственным крестьянам переселяться в Алтайский округ. По нему переселенцы не имели никаких льгот, и необходимо было получить предварительное разрешение [2]. Правда, в 1860-х гг. несмотря на официальное разрешение переселяться, резкого увеличения переселяющихся на Алтай не было. До 1885 г. переселение на Алтай не носило массовый характер, так как этот район считался не земледельческим, а заводским. В дальнейшем руководство Алтайского округа ввиду убыточности горнозаводской промышленности «признало поощрение колонизации весьма выгодным», а регион стал излюбленным местом для крестьянства [3].

Кабинетская администрация на рубеже 1870-х – 1880-х гг. впервые попыталась привлечь переселенцев в Округ. В 1879 г. томский губернатор разработал правила заселения Горного Алтая, которые были утверждены генерал-губернатором Западной Сибири. Был составлен список из 26 селений, предназначенных к заселению, с характеристикой каждого. На практике переселенцы не всегда могли воспользоваться этими правилами. Так, в 1881 г. крестьяне Вятской губернии (13 ревизских душ) подали ходатайство в Горное правление о перечислении их в Смоленскую волость Бийского уезда («вблизи Ключа Тунгура»), но это ходатайство было отклонено [4]. В 1882 г. срок действия правил истек, но процесс проникновения русских в этот регион, по словам начальника Алтайского округа В.П. Михайлова, «неуклонно рос и усиливался». По данным этого чиновника, в результате «неорганизованного заселения и самовольного захвата» русскими переселенцами к 1910 г. в Горном Алтае насчитывалось 948 хозяйств русских крестьян, живущих в селениях, и 1 128 хозяйств в заимках, что составляло не менее 40% населения Горного Алтая [5].

Именно на период 1870-х – 1880-х гг. приходится рост численности непричисленных переселенцев на Алтае. По данным А.А. Кауфмана, за период 1872–1876 и 1877–1881 гг. к селениям округа было причислено 4300 и 9700 душ, а число непричисленных к 1883 г. превысило 30000 [6]. Заметим, что отчасти категория непричисленных формировалась «искусственно», так как дела по официальной приписке новоселов могли длиться годами [7].

В 1890 г. на Алтайский округ распространяются правила о переселении 13 июля 1889 г. [8] Но получать разрешение на переселение в Алтайский округ стало сложнее: циркуляром от 29 июля 1894 г. переселения на Алтай разрешались лишь тем, кто предварительно через ходоков осмотрел и зачислил землю и получил согласие от управляющего округом. Кроме того, просители должны были выполнить все указания закона об оставлении прежних обществ и обладать достаточными средствами для переселения [9].

Крестьяне, которые в своих прошениях о переселении не могли указать конкретное селение или участок, куда они хотели переселиться, как правило, получали отказы. Так, в ответ на прошение двух домохозяев из Полтавской губернии администрация Кабинета объявила, что перечисление их в округ станет возможным только в случае, когда просители укажут точно участок, на который желают водвориться [10]. 20 домохозяев Черниговской губернии (62 души мужского пола – д.м.п.) в ответ на ходатайство о переселении получили отказ. Обоснование – «неуказание участка» куда желают переселиться крестьяне. Такой же ответ был дан и еще 8 домохозяевам той же губернии, желавшим переселиться на Алтай [11].

В отдельные периоды администрация Кабинета вообще приостанавливала выдачу ходаческих и переселенческих документов, что не могло не привести к самовольным переселениям, неизбежным следствием которых был рост численности непричисленных. Так, в октябре 1893 г. земельная часть Главного управления Алтайского округа поручила Остаповскому волостному правлению Полтавской губернии объявить крестьянам, ранее просившим о переселении, что их ходатайство не может быть удовлетворено. В качестве причины значилось распоряжение Кабинета и циркуляр министра императорского двора от 6 марта 1892 г., по которым выдача разрешений ходокам и переселенцам приостановлена. Аналогичный ответ с таким же обоснованием был дан крестьянам с. Бахмича (Черниговская губерния) в ноябре 1893 г. [12]

Глава МВД Горемыкин циркуляром от 20 октября 1897 г. уведомил губернатора Томской губернии, что МИДв «не находит возможным разрешать в настоящее время посылку ходоков от крестьян внутренних губерний для выбора мест водворения в Алтайском округе» [13]. Такая политика сочетания поощрений и запретов неизбежно порождала самовольные переселения, а именно самовольные переселенцы давали основную часть непричисленных. Появление самовольных переселенцев было результатом трудностей, связанных с получением разрешения на легальное переселение. По данным Г.П. Жидкова, в отдельные годы во второй половине XIX в. число самовольных переселенцев доходило до половины от числа всех переселенцев, а иногда и до 78% [14].

Заметим, что в категорию «непричисленных» попадали не только вольные переселенцы, не получившие разрешения, но и легальные, которые предпочитали устраиваться самостоятельно и селиться на понравившихся им землях. Среди них «самоустройство» было достаточно распространено. В деталях этот процесс описан в статье «Поездка с переселенцами от Нижнего Новгорода до Томска». В беседе с управляющим Томской казенной палаты М.А. Гиляровым ее автор выяснил, что переселенцы почти никогда не обращаются в казенную палату по поводу отвода им земель. Большей частью переселенцы в Томской губернии отправляются к своим знакомым или «куда глаза глядят», а то и вовсе селятся на первый попавшийся удобный участок и обзаводятся хозяйством. Так возникают села, о которых казенная палата не имеет никакого понятия. Новые села и деревни открываются постоянно [15]. «Новые села», о которых рассказывал журналисту управляющий Томской казенной палатой, это селения именно «непричисленных» переселенцев, которые обустроились помимо участия властей.

Третьим источником пополнения категории непричисленных переселенцев были внутренние миграции, которые в 1888 г. охватили до 17,8% всего населения округа. Даже причисленные переселенцы могли попасть в категорию непричисленных, т.к. часть новоселов, причисленных на переселенческих участках, спустя несколько лет могла покинуть место официального причисления и поселиться в другом районе (волости, уезде, селении) или вообще на свободных землях, но уже в статусе непричисленных. Такие отсутствующие на местах официального причисления новоселы к 1 января 1897 г. накопили недоимки по оброку в 135000 рублей [16].

Интересен факт, что в списках непричисленных попадаются и выходцы из сибирских губерний. Так, крестьянин С. Пуглевский прибыл в Барнаульскую волость из Тобольской губернии (Ялуторовский уезд), дата прибытия 1875 г. Подобный пример не единичен. В списке непричисленных переселенцев Чумышской волости (Барнаульский округ) также значатся несколько человек, прибывших из других регионов Азиатской России. Так, М. Безроднов переселился из Енисейской губернии, Т. Ломов – из Акмолинской области. Кроме того, в списки непричисленных включались даже те, кто переезжал внутри Томской губернии из одного селения в другое. Например, И. Казанцев прибыл с Егорьевского промысла (Барнаульский округ), а Г. Пилкин – из деревни Чекмарой (Кузнецкий округ) [17]. В списках непричисленных по Тарсминской волости вообще большинство составляют выходцы из Тобольской и Томской губерний: из 70 домохозяев 16 крестьян прибыло из Тобольской губернии, 6 – из Томской, кроме того, в том же списке значится еще 1 мещанин из Тобольской губернии, 13 мещан из г. Томска и 2 мещанина из г. Мариинска [18]. Конечно, таких «внутренних мигрантов», переезжавших из одного селения в другое в пределах той же самой губернии, а иногда и волости, нельзя считать переселенцами в общепринятом смысле, тем не менее, в официальной статистике они значились как «непричисленные».

Возможностей устройства на Алтае для непричисленных переселенцев было несколько. Во-первых, это было «самоустройство». Один из чиновников Кабинета охарактеризовал этот процесс так: «Начиная с 1865 г. … пришлое население, не сдерживаемое в то время никакими законодательными нормами, попадало сразу в положение хозяина, пользовалось землей по своему усмотрению и создавало все новые и новые препятствия к введению какого-либо порядка в земельном вопросе». Далее этот чиновник посетовал, что население привыкло не считаться с интересами «владельца» (т.е. Кабинета), а традиционно занималось «захватами земель Кабинета» и «самовольным использованием земельных угодий» [19]. В период столыпинских переселений самовольные захваты распространились настолько, что Кабинет был недалек от полной ликвидации своих земельных имуществ [20].

Во-вторых, широко было распространено устройство непричисленных переселенцев в старожильческих селах. Заметим, что сами старожилы неоднозначно относились к процессу оседания в своих селениях новоселов. Так, Д.Я. Резун и М.В. Шиловский в своей монографии привели пример ходатайства старожилов с. Чистюньского (Бийский уезд), в котором крестьяне ходатайствовали о выдворении переселенцев из своего общества на свободные земли [21]. Но можно найти и обратные примеры, когда старожилы проявляли заинтересованность в приеме переселенцев. Многие старожильческие селения готовы были потерпеть даже некоторое земельное утеснение, ради получения прибыли от приселяющихся. Так, крестьяне с. Лебедево (Кузнецкий уезд) в 1908 г. в составе своего общества имели 244 д.м.п., а к 23 ноября 1910 г. в результате допринятия переселенцев в составе общества было уже 606 д.м.п., в итоге возникла некоторая земельная теснота. Крестьяне с. Голомыскино  того же уезда неоднократно от властей получали предупреждения не допринимать в свою среду лишних лиц, но несмотря на это общество все же выдало приемные приговоры лишним 45 д.м.п. [22] Были случаи, когда после всех доприселений получалось, что переселенцев в старожильческом обществе больше, чем собственно старожилов. Например, в составе Новинского общества (Нижнекулундинская волость, Барнаульский уезд) в 1914 г. было 446 д.м.п., из них 419 являлись причисленными переселенцами [23].

Мощным стимулом для приема непричисленных переселенцев в свои ряды для старожилов была материальная заинтересованность. Если до начала столыпинских переселений уплата приемного приговора в старожильческом обществе могла стоить 40 рублей за д.м.п., [24] то после 1906 г. в придорожных селениях Алтайского округа составляла уже 100-120 рублей [25].

Современники же объясняли появление непричисленных переселенцев в старожильческих селениях так: в многоземельных селениях Алтайского округа старожилы для облегчения своих повинностей дают неофициальное разрешение новоселам.  Когда же они прочно обзаведутся хозяйством и заявят о желании причислиться к селению, старожилы требуют с них по 50-100 рублей за приемный приговор [26].

Едва ли не главной возможностью устройства для непричисленных переселенцев на рубеже XIX-XX вв. стала правительственная помощь. Анализ мер, предпринятых Кабинетом и правительством, позволяет утверждать, что непричисленные на Алтае не были брошены государством на произвол судьбы. Администрация Кабинета периодически устраивала переписи непричисленных переселенцев, проживавших в старожильческих селениях Алтайского округа. Одна из таких переписей была проведена в 1884 г. – в рапорте Змеиногорского волостного правления имеется ссылка на предписание томского губернатора от 30 декабря 1883 г. составить список непричисленных крестьян великороссийских губерний [27]. Сохранились также ведомости волостных правлений с именными списками непричисленных, все ведомости датированы 1884 г. Их анализ позволяет сделать заключение, что часть переселенцев к моменту переписи проживали в статусе «непричисленных» довольно продолжительный период времени. Например, в Колыванской волости значилось 33 домохозяина, 20 из которых прибыло в 1883 г., 1 в 1882 г., 7 в 1881 г., и по одному в 1876 и 1867 гг. [28] У отдельных непричисленных дата прибытия еще более ранняя. Так, у прибывших из Московской губернии Е. Собакина дата поселения 1859 г., у Г. Меднова – 1854 г., а у Ивана и Лариона Афониных даже 1842 и 1838 гг. [29]

Заметим, что переписью правительственное участие не ограничилось. В 1883 г. последовало распоряжение Кабинета о причислении новоселов к старожильческим селениям без приемных приговоров вне зависимости от размеров среднедушевых наделов старожильческих селений [30].

27 апреля 1896 г. вышло положение Комитета Сибирской железной дороги (КСЖД) об устройстве переселенцев Алтайского округа. В п.2 этого документа говорилось, что «все живущие в пределах Округа переселенцы, по заявлении желания поселиться на особо образованных переселенческих участках, водворяются на них». На основании этого положения в течение 1896-1898 гг. было водворено 181 074 души. К 1906 г. на территории Алтайского округа вновь скопилось свыше 200 000 душ «неустроенных в земельном отношении». Министр двора сам ходатайствовал об устройстве этих переселенцев на основании того же закона 1896 г. Поскольку неустроенное положение ранее прибывших самовольных переселенцев мешало отводу земель для новых выходцев из Европейской России, Совет министров признал возможным крестьян и мещан, переселившихся ранее в Змеиногорский и Кузнецкий уезды «ныне же перечислить по местам нового водворения». При этом на них распространялись льготы для переселенцев, обозначенные в законе от 6 июня 1904 г. [31]

Одновременно с устройством непричисленных новоселов, администрация Кабинета издает несколько документов, ужесточавших политику в отношении самовольных переселений. Глава МИДв в предложениях об организации переселений в Алтайский округ 16 июня 1899 г. писал, что самовольные переселенцы в будущем не будут получать разрешение на устройство без согласия глав МВД и МИДв [32]. В том же году начальник Алтайского округа запретил принимать самовольных переселенцев на переселенческих участках [33].

Несмотря на эти распоряжения, устройство непричисленных в Округе продолжалось. Как видно из отчета начальника Алтайского округа за 1900 г., к 1 января 1901 г. по закону 1896 г. в округе было причислено к сельским обществам с земельным наделом 184460 человек, «к волостям для счета» 46651 и к мещанским обществам – 7081 человек [34]. К 1 января 1903 г. численность непричисленных, устроенных по закону 27 апреля 1896 г. достигла уже 219699 человек [35]. Заметим, что в процессе устройства непричисленных администрация не ограничивалась только буквой закона, проявляя иногда настоящую заботу о крестьянах. Например, в 1898 г. непричисленные переселенцы должны были водвориться в заселке Лаптев Лог и покинуть место прежнего проживания, где у них были постройки. Ввиду того, что устройство на новом месте было связано с материальными затратами, начальник Алтайского округа распорядился выдать им пособия, часть которых имела безвозвратный характер [36].

После начала землеустроительной реформы старожилого населения стало широко практиковаться наделение непричисленных переселенцев землей в процессе землеустройства. Причем, землеустроители стремились наделять непричисленных землей по месту их фактического проживания. Например, в с. Косихинском (Барнаульский округ) значилось 171 д.м.п. непричисленных, предполагалось наделить землей всех, в с. Полковниковском той же волости все 42 д.м.п. непричисленных подлежали причислению. Конечно, чиновники вынуждены были учитывать наличие или отсутствие у старожилов свободных земель, вследствие чего иногда непричисленные переселенцы подлежали выселению из селений, в которых проживали. Так, в д. Верх-Бобровка на д.м.п. приходилось всего по 7 десятин земли, поэтому все непричисленные подлежали выселению. В с. Баранаульском на 1 д.м.п. приходилось по 1 дес. земли, поэтому все непричисленные подлежали выселению [37]. В итоге в ходе землеустройства за 1899-1915 гг. было наделено землей 198105 д.м.п. непричисленных переселенцев [38].

Таким образом, во второй половине XIX в. в связи с ростом массовых переселений на Алтай увеличивается число непричисленных переселенцев. Эта категория пополнялась за счет как самовольных, так и законных переселенцев из Европейской России, а также за счет внутрисибирских миграций. Часть непричисленных переселенцев устраивалась самостоятельно, без государственной помощи. По мере увеличения числа непричисленных, правительство было вынуждено издать несколько законодательных актов, направленных на их устройство. Непричисленным было разрешено устраиваться на переселенческих участках, кроме того, проводилась политика причисления их к старожильческим селам в процессе землеустройства. Эти меры в совокупности позволили устроить на Алтае сотни тысяч непричисленных переселенцев.